Тяжелобольной женщине Верховный суд запретил умирать

Иногда жизнь хуже, чем смерть. Или кажется, или таковой и является. Многие нормальные умом люди хоть раз в жизни думали покончить с собой, но очень немногие додумывались обратиться из-за этого в суд. У кого хватает сил, тот и об стену убьется, и укол себе сделает нужный. Тем, кому «качество жизни» не позволяет самостоятельно уйти из оной, иногда должен кто-то помочь. Станет ли он после этого убийцей, которого следует наказать? Можно ли вообще умирать по собственной воле или прихоти?

В решении второго вопроса очередное «нет» сказал Верховный суд Ирландии, рассмотрев дело 59-летней Мари Флеминг с иском к государству и генеральному прокурору, которая страдает рассеянным склерозом и хочеть умереть, но не может. Поэтому суду пришлось решать, имеет ли право лишить Мари жизни её любимый мужчина. Этого решения женщина дожидалась с января.

Проблема в том, что Конституция Ирландии гарантирует каждому гражданину право на жизнь, а вот о праве на смерть в основном законе страны не говорится. В католической Ирландии традиционно строги к самоубийцам, суицид был декриминализирован только в 1993 году. До тех пор девушке или парню, по глупости вскрывшему вены, могли испортить биографию в судебном порядке.

Но осталась другая уголовная статья, наказывающая ассистентов самоубийц тюремным заключением на срок до 14 лет. Под нее рискует попасть Том Кёррен, который много лет ухаживает за больной, если он выполнит фатальную волю госпожи Флеминг. Диагноз «рассеянный склероз» был ей еще в 1986 году. До инвалидизации Мари работала лектором, у нее двое взрослых детей.

Сейчас Флеминг полностью парализована, может только двигать головой, не способна глотать и ей круглосуточно больно. В ходе 4-дневного слушания адвокат пациентки настаивал на том, что запрет на самоубийство с помощью ассистента — это серьезная дискриминация тяжелобольных людей, которым в жизни осталось только мучиться. Дескать, уголовное законодательство Ирландии противоречит праву заявительницы распоряжаться собой, а также Европейской конвенции по правам человека.

Но судья отказала потенциальным нарушителям закона, добавив, что «это было очень трагическое дело».